Недавно мне позвонил из Киева представитель Фонда поиска «Путивльский концлагерь». Его интересовала информация о лагере НКВД, который действовал в Путивльском районе в 1939-41 годах. Фонд поиска занимается исследованием этой темы, потому мой собеседник интересовался наличием очевидцев, архивных материалов и т.д.
Обратившись к интернет-изданиям, я обнару    жил целую серию статей посвященных Путивльскому лагерю НКВД. Подаются они в русле сенсации: «В Путивле НКВД уничтожил военную и государственную элиту Польши, Эстонии, Литвы, Латвии, Молдовы», «Путивль – украинская Катынь», «в окрестностях Путивля находятся тайные захоронения 4-10 тысяч военнопленных», «Путивль может превратится в подобие Освенцима» и так далее. Хотя на деле никакой сенсации там нет, а есть общеизвестные, в общем, факты и предположения, которые, по мнению  самих же публикаторов, требуют доказательств.
  Если суммировать эти публикации, то складывается такая картина. Киевлянин Владимир БРОВКО, бывший работник Генпрокуратуры, ныне занимающийся историческими изысканиями, «открыл Путивльский лагерь НКВД». Несколько его публикаций два года назад внимания не привлекли. Теперь же он получил мощную информационную поддержку. Создан Фонд поиска «Путивльский концлагерь», поисковики обращались уже к посольствам и правительствам упомянутых стран. Публикации на эту тему переведены из научной плоскости в политико-идеологическую.
  По мнению В. Бровко в Путивльском лагере были расстреляны около 5 тысяч поляков, а перед самой войной сюда доставили 3 тысячи молдаван и 6 тысяч прибалтов, которые при приближении немцев также были уничтожены.
  Досталось попутно и нашим партизанам: «советские партизаны очень постарались, чтобы правда не распространилась в годы немецкой оккупации». Как именно? Оказывается, на базе концлагеря «действовал штаб легендарного красного партизана С. Ковпака! Они контролировали громадную территорию, куда немцы просто боялись приходить надолго».  Мало того: «очень может быть, что расстрельная команда концлагеря в полном составе ушла в партизаны, тщательно убрав все следы казней». Цитируя книгу Г.Я. Базымы, в месте, повествующем о Новослободском бое: «стены вокруг монастыря толстые, высокие», комментирует: «как тут не добавить, стены еще и глухие, из-за них не слышно расстрельных залпов проводимых  партизанами Сидора Ковпака».
  Досталось и нашим музейным работникам: по словам В. Бровко, они узнали о концлагере только из его публикаций, «а узнав, только развели руками, мол, у нас ничего нет! И тут встает риторический вопрос: а зачем вас финансирует Украинское государство? Чтобы вы собирали сказки о «подвигах ковпаковцев» да о непутевом князе Игоре с его  несчастной и плаксивой женой?»
  Да и всех нас, жителей района тоже не обошли. По мнению В. Бровко, для путивлян признать «правду о лагере» значит «тем самым подать донос в прокуратуру Украины на самих себя. Поэтому и действует в Путивльском районе Сумской области «Закон молчания»: Не знаем! Не видели! Не слышали!»
  В то же время, по мнению поисковиков, для Путивля выявление этих захоронений обернется немалыми преимуществами: поедут правительственные делегации и туристы, соответственно будут возводиться мемориалы, прокладываться дороги, строится гостиницы и т.д. И в комментариях написано такое  мнение: «Не удивлюсь, если в Путивле назовут улицу им. В. Бровко»…
  Конечно, киевские энтузиасты делают хорошее дело: увековечивание памяти жертв, освещение неизвестных страниц истории и т.д. Но, во-первых, позиция их несколько парадоксальная: «доказательств у нас нет, но мы твердо уверены!» Во-вторых, азарт и увлеченность может сыграть злую шутку: возникает соблазн не выводы делать на основании имеющихся фактов, а факты подбирать под готовый вывод. Я уж не говорю о высказываниях в адрес партизан, музейщиков и всех жителей района в целом.
  Если же рассмотреть вопрос объективно, то выходит следующее.
  Концентрационный лагерь в Путивльском районе действительно был. Называть уважаемого В. Бровко его открывателем несколько поспешно. Еще в 1992 г., когда я начал работать в нашем заповеднике, о Путивльском лагере НКВД там прекрасно знали. В 1990 г. главная военная прокуратура СССР возбудила уголовное дело «по факту массовых репрессий в отношении польских военнопленных, содержавшихся в Путивльском, Осташковском лагерях и Быкивне». В 1991 г. вышла книга «Катынская драма: Козельск, Старобельск, Осташков: судьба интернированных польских военнослужащих», в которой опубликованы документы, касающиеся Путивльского лагеря. В 2004 г. в «Путивльському краєзнавчому збірнику» опубликована статья наших краеведов А.В. Луговского и А.Д. Лепешкина «Путивльський табір НКВС». В 2006 г. о судьбе польских военнопленных, с упоминанием и Путивльского лагеря, писал «Урядовий курьер». Наконец, в 2007 г. хорошо известный в районе А.Н. Рубанов, издал сборник документов «Путивльський табір військовополонених».
  Далее. Деятельность Путивльского лагеря достаточно хорошо документирована, и многие из этих документов опубликованы. Ни о каких расстрелах речи там нет. Собрав в лагере около 9 тыс. человек, их рассортировали. Офицеры, полицейские, разведчики, жандармы и т.п. были отправлены в другие лагеря, где многие из них действительно были расстреляны, что тоже общеизвестно.  
  В лагере остались только солдаты, младший комсостав и беженцы. Их распределили следующим образом: те, чьи дома оказались на территориях Украины и Белоруссии, входивших ранее в состав Польши, но отошедших к СССР отпустили по домам. Тех же, чьи дома оказались на территориях оккупированных Германией, отправили туда, взамен немцы передавали тех, чьи дома оказались в СССР. Ряд содержавшихся в Путивльском лагере поляков к немцам ехать отказался, и их также тоже оставили в СССР.
  В. Бровко утверждает, что из Путивльского лагеря «никого и никогда не вывозили», ибо документов таких нет. Да нет, есть. Цитирую, по книге А.Н. Рубанова, телеграмму начальнику лагеря Смирнову из управления НКВД по делам военнопленных и интернированных: «Солдат, младший комсостав и беженцев Зап. Белоруссии Зап. Украины отправьте общем порядке соответствии имеющимися указаниями на Олевский приемный пункт…Указания об отправке Вильно поступят дополнительно». Для работы на шахтах в Днепропетровскую область из лагеря было отправлено в октябре 1939 г. 1470 человек, о чем тоже имеется соответствующий документ в том же издании. А также список тех, кто был трудоустроен в Сумской области. Есть и телеграмма об отправке военнопленных германским властям: «Остатки солдат и младший комсостав жителей территории отошедшей к Германии направить немедленно Брест-Литовск». И рапорт начальника лагеря: «Доношу, что 15 ноября 1939 года весь контингент военнопленных и беженцев из лагеря отправлен на пункты в соответствии с вашими указаниями». Вот и вся «ужасная правда» о «казнях поляков в Путивле». (Кстати сказать, несколько лет назад к нам приезжали польские дипломаты, интересовавшиеся судьбой своих соотечественников. И ничего кроме уже известных фактов не выявили).
  Лагерь стали готовить к закрытию. Но тут грянула финская война, в Путивль планировалось доставить 4000 военнопленных, лагерь, соответственно остался. Но финнов в плен попадало мало, судя по всему, в Путивль они не попали, что признают и в Фонде поиска.
  Весной 1940 г. на месте лагеря Сумской облисполком намеревался организовать детдом, но НКВД лагерь удержало. Кстати, В. Бровко почему-то твердо уверен, что термин «разгрузка» означал уничтожение заключенных. Так вот в постановлении об организации детдома сказано: «с целью разгрузки существующих детдомов…». Детдомовцев что, тоже перестреляли?
  В июне 1940 г. НКВД была составлена справка о возможности размещения в лагерях военнопленных из Прибалтийских стран. Согласно этому документу Путивльский лагерь мог принять 6000 человек. В Фонде поиска убеждены, что эти 6000 человек в Путивль были доставлены, и при приближении фронта в 1941 г. уничтожены. Никаких подтверждений этому нет. Нет даже документов о том, что их сюда действительно направляли.
  По крайней мере, в 1941 г. руководство лагеря сдавало продукты и фураж Сумской и Роменской тюрьмам, содержались в нем 21 польский офицер, которых привезли из Бутырки. Начальник лагеря запрашивал руководство о перспективах самого существования лагеря – оно было под вопросом. 18 июня 1941 г. в лагерь прибыл «спецконтингент» из Черновецкой и Измаильской областей. Ни его количество, ни состав точно не известны. В Фонде поиска считают, что их было 3 тысячи человек. Правда, в одной из статей они каким-то образом трансформировались в 8 тысяч.
  С началом войны руководству лагеря было приказано подготовится к приему 10 тыс. пленных. Начальник особого отделения докладывал, что охрана имеет на вооружении 5 винтовок и 36 револьверов, сотрудники особого отделения вообще безоружны. Маловероятно, что с таким «арсеналом» могли охранять 3 тыс. заключенных. И перестрелять их при таком раскладе тоже весьма затруднительно.
  Как бы там ни было, изучение деятельности Путивльского лагеря НКВД дело действительно важное и нужное. Поэтому, если кому-либо из старожилов известны какие-то факты об этом (ведь жители района, призванные военкоматом, работали там вахтерами), то сообщите в редакцию.
Пока же, я считаю, нет оснований ни зазывать в Путивль правительственные делегации из вышеупомянутых государств, ни обнадеживать родственников жертв сталинизма. И тащить в прокуратуру всех жителей района тем более.
ПАВЕЛ ПОНОМАРЕНКО. (По материалам газеты «Путивльские ведомости»)

Примечание редакции сайта.
Специально для читающей молодежи и для тех кто «подзабыл». НКВД – это не гестапо и не только ГУЛаг. В то время так назывался Народный комиссариат внутренних дел и практически ВСЕ лагеря и тюрьмы были в его подчинении. Еще. Нам кажется, что дело не только в «киевских энтузиастах». Если появился специальный фонд, то естественно, что очень много «энтузиастов» на этом захотят заработать и тут уж, что было и что не было – особой роли не играет. Плохо только, что продолжается планомерное уничтожение памяти о героях войны, партизанах, подпольщиках и в ранг героев возводят предателей. Продолжается внедрение в сознание молодежи ненависть ко всему советскому, стравливание западных и восточных украинцев и все это на деньги всевозможных «фондов», происхождением которых и должен бы заинтересоваться современный украинский аналог НКВД.